Мы, городские, мы не так живем —
С железом, с пылью, с копотью привычной.
Наш горизонт погряз в дыму живом,
Сокрыт, забыт за стенами кирпичными.
А здесь, где спят сосновые плоты,
Где резвый ветер рябь родит слепящую,
Лишь горожане с блеском золотым
И всплеском знают цену настоящую.
Ко мне, волна, подкатывай сюда!
В числе других, миллионная, наверное,
Для всех других обычная вода,
Но для меня — желаннейшая, первая...
Плыву! И так душа моя полна,
Что невесомо тело мое бренное!
Не уходи, о первая волна,
Не покидай меня, благословенная!

Вставало солнце из тумана,
В полях царила тишина,
Когда в мой мирный дом нежданно
Ударила война.

И я, еврей из Беларуси,
На фронт отправился, как все.
Махал мне веткой каждый кустик,
Березнячок в росе.

И перед вражеской лавиной
Моя не дрогнула рука.
Я бил врага и в лоб, и в спину,
И в сердце бил врага.

Я видел все. Того, что было,
Пускай не будет никогда.
Мои морщины проложило
Не время, не года.

Был путь наш труден и огромен,
Поход нелегок и нескор,
А что домой принес я, кроме
Железной пары шпор?

А на полях бурьян с полынью,
А в селах горе да беда...
Да небеса с холодной синью,
Да Припяти вода.

Под небом трактор заржавелый,
Негодный в дело ржавый плуг.
И снова взялся я за дело
Не покладая рук...

И вот встает из пепелища
Моя родимая земля.
Опять на зорьке птицы свищут,
Хороший день суля.

И день мой будущий распахнут,
И солнце светит без помех.
И рожь моя цветет и пахнет
Не хуже, чем у всех.

И птиц лесных разноголосье
В один сливается напев,
И в лад ему шумят колосья,
От ветра закипев...

Что нужно мне, чтоб жить счастливо,
Чтоб день и век наш был счастлив?
Лишь дождик теплый — для полива
Зеленых наших нив.

И счастлив я, и не боюсь я,
Что это счастье упущу.
А я, еврей из Беларуси,
Иного не ищу.