Иосеф Паперников
(1899 - 1993)

          Иосеф Паперников родился в 1899 году в Варшаве. Учился в хедере, недолго в русской гимназии, в 1909–14 годах был певчим в Варшавской хоральной синагоге. В годы 1-й мировой войны оказался в Литве, оккупированной немцами, и был мобилизован ими в порядке трудовой повинности. После войны вернулся в Варшаву. В 1924 году Паперников приехал в Эрец-Исраэль, работал на стройках, был дорожным и сельскохозяйственным рабочим. В 1929–33 годах жил в Польше, затем окончательно поселился в Эрец-Исраэль, боролся за развитие здесь идиш литературы и за равноправие языка идиш с ивритом. С юности связанный с сионистским и социалистическим рабочим движением, Паперников стал поэтом трудового Израиля.
          Паперников дебютировал поэмой “Дос фелд” (“Поле”) в альманахе И. М. Вайсенберга “Идише замлбихер” (“Еврейские сборники”, выпуск 4, Варшава, 1918), публиковал лирические и революционные стихи, рассказы и очерки почти во всех еврейских периодических изданиях, выходивших в 1920–40-х годах в Польше, США, Франции, Израиле. С началом выхода в 1948 году израильской газеты на идиш “Лецте найес” Паперников стал ее постоянным автором, а затем и сотрудником. Наряду со стихами он публиковал в ней очерки о еврейских писателях, главным образом о погибших в оккупированной нацистами Польше. Значительная часть этих очерков составила книгу Паперникова “Хеймише ун ноенте” (“Родные и близкие”, Т.-А., 1958).
          В 1927 году в Варшаве вышла первая книга стихов Паперникова “Ин зуникн ланд” (“В солнечной стране”); следующие около 20 сборников стихов изданы главным образом в Эрец-Исраэль. Наиболее значительны итоговые сборники “Геклибене лидер” (“Избранные стихи”, Н.-Й., 1948) и “Дос ланд фун цвейтн брейшис” (“Страна второго творения”, Т.-А., 1954; расширенное издание — там же, 1964), а также сборники “Ин лихт фун фарганг” (“В свете заката”, Т.-А., 1969) и “Ин вайсн элтер” (“В белой старости”, Т.-А., 1976). Основная тема его творчества — духовное возрождение Израиля, его неповторимая красота. Один из поздних лирических сборников Паперникова “Ди грине расе” (“Зеленая раса”, Т.-А., 1983) проникнут любовью ко всему живому в Израиле, к его природе. Его стихи вошли во многие антологии еврейской поэзии; а сам Паперников — составитель и редактор антологии “Иерушалаим ин идишн лид” (“Иерусалим в еврейской поэзии”, Т.-А., 1973). Прозрачный и ясный стих Паперникова, всегда избегавшего языковой замысловатости, легко ложится на музыку и превращается в близкую народной песню. Автор нередко сам сочинял мелодии к своим стихам.
          Паперников издал сборник своих переводов на идиш стихов С. Есенина (“Геклибене лидер” — “Избранные стихи”, Варшава, 1933). Он выступал с докладами о еврейской литературе и с чтением стихов во Франции, Бельгии, Англии, Южной Африке и других странах. Творчество Паперникова отмечено рядом литературных премий, в том числе премии Еврейского культурного конгресса. Многие стихи Паперникова изданы в переводе на иврит.
          Умер Паперников в 1993 году в Тель-Авиве.

 

ОТБИВШИЙСЯ

С деревянной упряжкой пустой на горбу
И с обрывком верёвки на шее верблюд
Издалёка откуда-то к морю прибрёл.

Вот он, масти песочной, с облезлым хребтом,
Неподвижно стоит на песке золотом,
Отвисает живот, как порожний мешок,
Шею вытянув,
Голову гордо задрав,
Опираясь на жерди расставленных ног,
Тень свою сторожит он,
Лежащую сбоку,
Долговязый, нагой испокон,
Родич пальмы давнишних времен.

Не шелохнётся, стоя, верблюд,
Будто врос он глубоко в пески.
Восседает согнувшийся день на спине у него
И глядит, как в озёра тоски,
В тусклоту его глаз, что слезятся
Тёплым светом и золотом блеклым
Против солнца, сходящего в море.
Вечерами, тревожа верблюда, оно
Шлёт к ногам его грохот прилива,
Но его головою лениво
Отстраняет верблюд: простоит он хоть вечность у вод —
Никуда не пойдёт!

День слезает с него,
Как вожак, поспешающий стать на молитву.
Вечер место его занимает,
Синеватый и мглистый, как сон.
Зажигает в глазах у верблюда закат
Безответную скорбь
Одиночества и угнетенья,
Головою он вертит упрямей —
Мол, готов простоять он хоть целую вечность у вод —
Никуда не пойдёт!

Слез и вечер с него,
Ночь на спину к нему
Забралась, темноту поразвесив,
Как лихой бедуин полы чёрной абаи своей,
И внезапно как надвое переломился верблюд,
На колени со стоном всей тяжестью рухнул:
Исполинское брюхо в песок глубочайший зарыв,
Шею жертвенно вытянув к небу,
Бархатистому, в звёздах молочных,
Он провалами глаз, запечатанными темнотой,
Даль искал огневую — он, будто бы сопротивляясь
Чьим-то жестким рукам, головою вертел
Вправо, влево: готов простоять он хоть вечность у вод —
Но к покинутому каравану он не повернёт!

Перевод Д. Бродского

 

НЕТУ ДЕНЕГ

Серебрясь, лежит луна сквозная
На горах и скалах Иудеи,
Как в ночной сорочке голубой
На перине юная супруга
В ожиданьи мужа...

А на стынущем песке
У неё в ногах, в логу,
Ноги под себя поджав,
Сгорбленный, сидит Ахмет-пастух
Богача Абу-Али эффенди,
И, в лучах луны пестрея, будто
Волглая разостланная шкура,
Дремлет стадо, рядом прикорнув...

Он сидит, Ахмет, глаза прищуря
На мерцанье Млечного пути, —
Полубодрствуя, полудремля,
Грезит:
Было бы прекрасно,
Только — денег нет...

Мыслями летит он через горы,
Высящиеся вдали,
Через долы и через равнины
К Абешуше, серому селу,
Где в одной из нищенских лачуг,
Слепленной из глины и навоза,
Спит Зейнаб, жена его, а сбоку
Шестеро детей, прикрытых
Всяческим тряпьем, дерюгой,
Рваной и захватанной хламидой,
Той, которую спешит она,
Встав, накинуть на сухое тело
И в которой от села к селу
Ходит босиком по камням жгучим
С полною корзиной на плече,
Чтобы, кактусовый плод продав,
Грош-другой добыть на пропитанье...

— Худо, худо, нету денег —
Видит он, Ахмет, свое бессчастье
И припоминается ему:
Вот уже у Итшры три жены,
Их четыре есть у Магомета,
Нечего и говорить
Про Абу-Али, про богача, —
У него их шесть.
Занята одна уборкой,
Штопкою-шитьём — другая,
Третья — всяческой стряпнёю,
Та — обстирывает дом,
С этой он плодит потомство,
А шестую (слышно, иудейку)
Держит для фантазии богач...

Острой завистью терзаем,
Он бросает взгляд на стадо,
Усмехаясь про себя.
О, как было бы чудесно,
Если б стадом он владел!
Половину б отдал он Ратифу,
Бедняку-феллаху, за его
Дочь пятнадцати годов,
И осталось бы ещё на то,
Чтоб, купив участок малый,
Содержать и новую жену...

Думает, прикидывает он,
С болью чувствуя тщету мечтаний,
Денег-то ведь нету.
Тяжело становится ему...
С гор нисходит голубая грусть,
Дышит грустью небо над горами,
И фосфоресцируют, мерцая,
Звёзды-невелички...

Достает он из-под хлебца дудку,
Трель бросает в тишину внезапно,
Просыпается в тревоге стадо,
Колокольцами бряцает, встав
На ноги, готовое в дорогу;
Но, увидя, что пастух на месте,
Успокаивается оно,
И ложится, и, впадая в дрёму,
Слушает, как плачется на долю
Тонкой дудкою Ахмет,
Ночи под ноги бросая
Трели монотонные, в которых
Песенка народная тоскует,
Песенка всех нищих: денег нету...

Перевод Д. Бродского

 

Hosted by uCoz