Хаим Гури

Хаим Гури

          Хаим Гури родился 9 октября 1923 года в Тель-Авиве. Он учился в рабоче школе, затем в школе киббуца Бет-Альфа. Законил сельскохозяйтвенную школу в Нижне Галилее и поступил в Еврейский университет в Иерусалиме, где изучал ивриткую и французскую литературы и философию. По окончании Еврейского университета Хаим Гури изучал современную французскую литературу в Сорбонне.
          В 1942–47 годах Хаим Гури служил в Палмахе, в Войну за Независимость и Шестидневную войну — офицер Армии Обороны Израиля.
          Юношеские стихи Гури, печатавшиеся в различных изданиях Палмаха с 1943 года, пользовались большой популярностью у молодежи. Первый сборник стихов Гури — “Пирхей эш” (“Огненные цветы”, 1949). За ним последовали другие поэтические сборники, в том числе “Мар’от Гехази” (“Видения Гехази”, 1973; премия имени Бялика за 1974 год). Гури автор ряда репортажей (в частности, хроники процесса Эйхмана), романа “Искат ха-шоколад” (“Шоколадная сделка”, 1965) и повести “Ха-сефер ха-мешуга” (“Сумасшедшая повесть”, 1972), а также переводов на иврит произведений французских поэтов и драматургов.
         Творчеству Гури свойственны лирическое восприятие действительности и непосредственность выражения. Активный участник важных событий в истории государства Израиль и борьбы за спасение евреев, уцелевших в Катастрофе, Гури часто посвящает свою лирику этим событиям и нередко находит им созвучия в библейской эпопее еврейского народа в Эрец-Исраэль. В произведениях Гури личное начало и национальное, индивидуалистические побуждения и стремление активно включиться в общую жизнь своего народа, историческое наследие и современная реальность выступают часто как внутренний конфликт. Нередко этот конфликт находит разрешение в поэтическом синтезе трех основных мотивов творчества Гури: величие древнего Израиля, Катастрофа европейского еврейства и становление молодого еврейского государства.
         Два стихотворения Гури в русском переводе вошли в сборник “Поэты Израиля” (М., 1963).

ПРОЩАНИЕ НА БЕРЕГУ

Мы здесь последние;
Давно померк закат,
Верхушкою сосны уж полумрак владеет,
И на море покой, и облака стоят.
Далекий парусник во мгле едва белеет.
И первою звездой фонарь на мачте тлеет.

Ты около меня. Но подойдут впотьмах
К нам тени тех минут и станут, как в дозоре.
Присядем к их костру в прибрежных камышах,
Припомним детские забавы, смех и горе —
И добрых песенок бесхитростные зори.

Ты около меня. Тут все молчит вокруг.
В изнеможении укрылось время в скалах.
С мерцающим лицом к нам сходит мертвый друг
По тропам призрачным на тайных перевалах.
На сердце ночь, и ночь на дюнах одичалых.

Промчится час, и что вместится в нем? Лишь ты
И наше прошлое, воскресшее так живо.
Но вдруг возникнет он из темноты
И в удивлении застынет молчаливо.
И слитно будут жить во мне твои черты,
И жизнь, и смерть его, и черный блеск прилива.

Им не вернуться вновь.
Но даст звезда сигнал.
И люди, к берегу пригнав свои фелуки,
Увидят: юноша, который в битве пал,
Шагает по камням, как будто нет разлуки,
И к свету в окнах он протягивает руки.

Пора уйти.
Фонарь мигает уж давно,
Контрабандистский челн у пенной пляшет кромки.
От неопознанных, от канувших в потемки
Благодарю тебя за хлеб и за вино
И за напутствие молитвою негромкой.

(1948)
Перевод Р. Морана

ПЕСНЬ К РОША-ШАНА

А. Меировичу

Нет на этом пути ни врагов, ни чужого наречья...
Хоть я и не связан с простором на стылом ветру, —
Но шагаю вперед — и никто не стреляет навстречу.
Вот я к дому иду. Вот сейчас постучусь и замру.
Для прощения есть поговорка: что было — то было.
Возвращаюсь. Ведь дамы выходят, простив, на балкон.
Вон окошко — горит. И дорога письма не сгубила:
Не сегодня — так завтра его принесет почтальон.
Города этой ночью открыты — их не запирали,
Средь гостей многочисленных я этой ночью приду...
Здесь раскаялись окна, и слово взошло из печали,
И летят занавески, и мечутся двери в бреду.

Перевод Т. Бек

НАСЛЕДСТВО

Барашек подвернулся в конце. Под занавес.
Нет, не знал Авраам, что агнец — и есть ответ
на невинный вопрос юнца. А был этот мальчик — завязь
мощи неслыханной Авраама на склоне лет.

Авраам поднял седую голову, осознавая:
это не сон. И воочию ангел стоит.
И нож из руки его выпал сам.

Чудесным образом развязались веревки.
Глаза юнца нашли спину отца...

Заклание, как сказано выше, не состоялось.
Пророк Исаак долго и счастливо жил, пока
в свой срок очи его не померкли.

Что ж до наследства, то опять и опять —
и всегда одинаково —
повторяя опыт этих мгновений и дрожь
от рожденья потомство Исааково
в сердце носит жертвенный нож.

Перевод М. Генделева

Хаим Гури. Стихотворения