Яков Фихман

Яков Фихман
(1881 – 1958)

Я.Фихман. Варшава, 1928

Яков Фихман (1881, Бельцы, Бессарабия, — 1958, Тель-Авив) — ивритский поэт, вступивший на литературное поприще переводом лермонтовского "Когда волнуется желтеющая нива". Как многие ивритские писатели "черты оседлости", рано ушел из дому, самостоятельно выучил русский и немецкий и был изумлен богатством русской литературы и обилием в ней переводов. Автодидакт, достигший глубоких познаний в литературе, особенно немецкой и скандинавской, из которых переводил стихи и прозу; тонкий и тактичный редактор литературных журналов на иврите в Палестине, в Польше, в России. В собственных стихах Фихман преодолевал романтически бурное упоение стихией, ища приглушенного звучания и таких красок в пейзажной лирике, которые бы исподволь внушали читателю мысль о величии сокрытой в природе тайны. "Пейзаж всегда был для меня сердцевиной мира и основанием мира", — признавался поэт.
В 1912 году Фихман впервые приехал в Палестину, и облик древней земли произвел на него сильнейшее впечатление. А через несколько месяцев там впервые увидело свет его стихотворение "Моя страна". Во время первой мировой войны он снова оказался в Одессе, рядом с любимым Бяликом, в книгоиздательстве которого нашел работу, а затем в Москве, откуда писал: "Меня эти годы застали врасплох. Я давно уже изгнан из своего "идиллического шатра", но бурь я все-таки сторонюсь. Мною намечены и начаты некоторые крупные работы. Если Бог даст скорей конец войны, то я сейчас же поеду в Палестину, где засяду за них". (Окончательно поселиться в Палестине поэту удалось только в 1919 году.)

З. Копельман

МОЯ СТРАНА

О ты, страна моя, насыщенная морем,
Страна безмолвных гор и величавых туч,
Струящих вечности и тайны свет священный,
Скользя по белизне твоих отвесных круч.

Я принял всю тебя: и скорбь твоих усталых,
Прохлады жаждущих, испепеленных жнитв,
И мрак пещер твоих, где сладкий хлад покоя
Встречает беглецов, презревших ярость битв.

Ты вся моя. Люблю песков твоих неярких
Струенье нежное на берегу морском
И алость пышную цветов, что теплым утром
Трепещут, как сердца, под легким ветерком.

Впервые предо мной ты на заре открылась
В унылой наготе холмов — и вся была
Как слабая душа, что жаждет избавленья —
Как пламя, скорбь твоя мне сердце обожгла.

В тебя поверил я. Припав к земле, я слушал
Песнь сердца твоего. На каждый холмик твой
Усталую главу доверчиво склонял я,
Из камня каждого священный пил покой.

Никто не ведает про то, что мне шептали
Твой каждый кустик, терн в расщелине скалы,
Когда, волнуемый печалью странно-древней,
Я брел долинами в часы вечерней мглы.

Когда душа дрожит пред щедростью Господней,
Как сладок ветерок твоих святых ночей!
Как сердце веселит усталому скитальцу —
Среди пустынных гор напев твоих ключей!

Мать-родина! Ты нам — как мореходам гавань.
В тебе конец пустынь, покой и мирный сон.
К твоим горам бредут от всех пределов мира
Скитальцы всех времен, наречий и племен.

В плодах твоих долин — какой избыток пышный!
Как мягко шелестит в ручьях твоих вода!
Как одиночество вершин твоих прекрасно!
Как сердцем волен тот, кто добредет сюда!

1916
Перевод В. Ходасевича

СИДОН

На город глядел я. В полуденный зной
Он с моря казался виденьем, мечтой.
Сквозь дымку лазури из чащи садов
Не слышалось эхо ничьих голосов.
Как будто забыт до предела времен
У древнего моря раскинулся он.
Лишь мирт зеленел и темнел кипарис,
Верхушек багряных виднелся абрис,
Да желтые ветви мимозы одне
Явилися взору в той сказке-стране.
Ноги человека не видно следа!
И только скитальцам морским иногда
Шлет тайные знаки загадочный град
В венке огневеющем снежных громад:
"О, помни в холодной отчизне твоей,
Что все еще здесь я за гранью морей!

Там город безмолвья в сиянии дня
Далекими чарами нежил меня.
И долго глядел я, и жаждал душой
Земли заповедной коснуться ногой;
Но медленно путь свой направив вперед,
От грезы-страны отошел пароход,
С тех пор и живет она в сердце моем
Усладою тайною, радостным сном
Сияя над бездной бессонных ночей:
"Я здесь, как и прежде, за гранью морей!"

Перевод Рахели Блувштейн

ОСЕНЬ В САМАРИИ
Сонет

В саду осенний ветер упавший лист кружил,
Сентябрьским тусклым утром, свирепствуя, крепчал,
Кусты на лысой горке бесстыдно обнажил
И ястреба, как черный парусник, качал.

На мысах одиноких во всех стволах трубил,
Краснеющую ветку с кустарника сорвал,
Морские брызги сдунув, под корни трав забил
И с ярой силой миру в лицо дождем хлестал.

Спустились низко тучи, напоена земля —
Так осень в Самарии упала на поля,
Спеша в высоких скалах свой след огнем прожечь.

А человек тропою вечернею идет
И многозвенным гимном венчает свой полет,
Дней сумерки бросая, как ветвь сухую, с плеч.

Перевод А. Аронова

Яков Фихман. Стихотворения